Андрей Эшпай. О нём написано много статей, снято немало фильмов, изданы отдельные книги о его жизни и творчестве. Народный артист СССР (1981), лауреат премии имени Ленина (1986), Государственной премии СССР (1976), награждён орденами Красной Звезды (1945), «Знак Почета» (1967), Ленина (1985), Трудового Красного Знамени (1971), Отечественной войны (1985), «За заслуги перед Отечеством» (2000), Дружбы (2010). Сегодня о нашем славном земляке Интернет предлагает посмотреть 1178 видеосюжетов, послушать более 500 его песен и музыкальных произведений. Он автор девяти симфоний, балетов «Ангара» (1976), «Круг» (1979-1980), «Помните» (1981), оперетт «Нет меня счастливее» (1968), «Любить воспрещается (1973), более 100 романсов и песен. Написал музыку примерно к 60 фильмам. Сегодня на всех континентах земли звучит его музыка. Нам он подарил песни «Козьмодемьянск», «Йошкар-Ола». Песня «Марий Сандалык» стала, по сути, гимном всего марийского мира. Несмотря на то, что в далёком 1928 году трёхлетний мальчик вместе с семьей переселился в Москву, вся его дальнейшая жизнь была связана со столицей, талантливый пианист, композитор, педагог навсегда останется нашим – славным сыном и гордостью народа мари!
Жители Марий Эл его уважают и любят. Заслуженный деятель искусств МАССР (1960), Народный артист Марийской АССР (1984) ежегодно приезжает в Йошкар-Олу, устраивает концерт с местным оркестром. По результатам акции «Достояние республики. Век ХХ», проведённой газетой «Ресурсы Марий Эл» в 2000 году, из 1195 опрошенных 1035 назвали Андрея Эшпая самым известным мари. Сегодня он вместе с Сергеем Чавайном, Йываном Кырлей, Майоровым-Шкетаном, Иваном Палантаем, Валентином Колумбом является гордостью нации. Поэтому мы снова и снова говорим и пишем о нем, размышляем и спорим о его творчестве, пытаемся понять тайну его таланта. А когда он приезжает в Йошкар-Олу, слушая очередной концерт, наблюдая его со стороны, спешим уловить миг счастья, чтоб обмолвиться словом.
Так же случилось в начале мая 2013 года. «Эшпай едет! Эшпай!» – пронеслась молва по Йошкар-Оле. С приездом Андрея Эшпая жизнь в Йошкар-Оле, наше внутреннее состояние, внутренний мир незаметно меняется. Возле него всегда много народу. Рядом с ним музыканты, артисты, журналисты, фотокоры, чиновники, зрители становятся светлее душой. Гордость переполняет их! Вот и ко мне подошел уважаемый всеми человек и, помахивая раскрытой ладонью, сказал: «Эшпай – это глыба». Будто эта глыба лежит у него на ладони.
22 мая в семь часов утра на железнодорожном вокзале города Йошкар-Олы Андрея Эшпая встречали первый заместитель министра культуры, печати и по делам национальностей Республики Марий Эл Владимир Актанаев, директор Марийской государственной филармонии, дирижёр Иван Егоров, друг маэстро, флейтист Виталий Шапкин, директор колледжа культуры и искусства им. Ивана Палантая Алексей Клёнов, журналисты ГТРК «Марий Эл», газеты «Марий Эл».
Годы проходят, а Эшпай нисколько не меняется. На голове шляпа, плащ бежевого цвета, чёрные кожаные перчатки. Лёгкая походка, пронзительный взгляд. Великолепное настроение. «В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли», – говорил когда-то великий писатель А. П. Чехов. От имени встречающих девушка-красавица вручила гостю цветы. Он с поклоном поблагодарил её и в тот же миг вернул букет девушке обратно.
Андрей На вопрос журналистов: «Как Ваше настроение, каковы планы?» он ответил:
– Умный вопрос – половина ответа. Я сейчас рад тому, что снова вернулся на родную землю. Это для меня всегда волнительный момент. Я также с волнением ожидаю встречу с музыкантами оркестра Марий Эл. Для меня каждая встреча с ними – счастье. Надеюсь, что вместе с уважаемым мною Иваном Ильичом (дирижёр И. И. Егоров – З.Г.) всё запланированное исполнится. В прошлом году мы в первый раз выезжали с оркестром в Козьмодемьянск. Нынче также хотим повторить такой концерт. Сначала в Йошкар-Оле, потом в Козьмодемьянске. Встретиться со зрителями для меня это также волнительно. Я счастлив, что снова на родную землю ступил.
Каждый приезд Андрея Эшпая в Республику Марий Эл наполнен репетициями, концертами, встречами. На этот раз тоже ничего не изменилось. Поселившись в гостинице, к десяти часам он спешил на встречу в колледж культуры и искусства имени Ивана Палантая. Педагоги, студенты, журналисты ждали его на улице. Среди них были режиссёр Василий Пектеев, художник Иван Ямбердов. Друг маэстро Виталий Шапкин волнуется. «Так, едут, давайте все лицом ко мне!» – предупреждает он журналистов. Чёрное «Рено» Ивана Егорова подъехала к крыльцу колледжа. Андрей Яковлевич с улыбкой вышел из передней двери. Поздоровался за руку со своими давними друзьями. Красиво держится! Его не меняют сумасшедшие нагрузки, он легко воспринимает нашу суровую действительность. Ну как же не любить такого?
Фотограф Денис Речкин предлагает сняться ему возле афиши. Андрей Яковлевич сначала встал один, потом Василий Пектеев, Иван Ямбердов, Виталий Шапкин пожелали запечатлеться на память. Потом Андрей Яковлевич пригласил всех на последний кадр возле афиши.
Но ещё больше народу ждало гостя в колледже. В фойе на первом этаже его окружили педагоги, студенты. Здесь Андрей Яковлевич подарил училищу фотоальбом Валерия Тумбаева «Три дня Эшпая в Марий Эл». Журналистку Марийского радио Раисию Данилову он осчастливил последним диском. «Слушайте первый трек. Играет внучка Маша».
В классе номер 102 Андрея Эшпая с волнением ждали молодые музыканты Татьяна Ямбердова и Сергей Шишков. Андрей Яковлевич, войдя в класс, сразу направился к роялю. Проиграв несколько нот, дал оценку инструменту: «Хороший рояль».
– Мы Вам приготовили маленький сюрприз. Молодые артисты сыграют Вашу «Сонату для скрипки», – объявил Виталий Шапкин.
– Сыграют?! Волшебно! – удивлён маэстро. В тот же миг он как-то весь преобразился и, мне кажется, им овладело желание донести до людей то новое, с которым человек становится умнее, добрее, богаче. Это желание талантливого педагога делиться знанием, умением, опытом.
– Замечательно! Для понимания музыки есть система, в которой содержатся двенадцать серий. Эта система позволяет вход в музыку всякому, даже человеку, лишённому композиторского таланта. Потому что есть слух (постучал по столу), нет таланта, нет сочинения. В скрипичном концерте, который Вы собираетесь играть, есть серия тале-во (распевает), а перед этим есть серийная часть, она не слышна. Почему я говорю об этом? Потому что я провожу эту мелодию в разных вариантах, через все 12 серий. А потом уже идёт как бы тональный фон. Ну, соната так себе, но в конце есть очень красивая музыка. Они нам сыграют! Волшебно!..
Но этими словами маэстро не передал слово молодым исполнителям. Наверное, рассказывая о музыке, об её структуре, автор таким образом готовился к прослушиванию своего произведения. Даже не это было главным, наверное. Андрей Эшпай, как талантливый педагог, таким образом подготавливал, настраивал молодых артистов к лучшему выступлению в их творческой жизни.
– Знаете, есть такая идиотская шутка. Великий дирижёр Шарль Мюнш, который когда-то выступал в Большом зале, однажды сказал: «Если у вас перед выходом на сцену нет розового тумана перед глазами и чувства, близкого к панике, в вас закончился артист». В этом качестве артист во мне живет интенсивной жизнью. Я ведь никогда не знаю, как точно это будет. Я вспоминаю свой дебют со Вторым фортепианным концертом, который состоялся 18 сентября 1972 года в Большом зале консерватории. Государственным симфоническим оркестром СССР дирижировал Евгений Светланов, я солировал. В зале сидят Шостакович, Хачатурян. Я сижу в артистической. Заходят и говорят: «Андрей Яковлевич, пора… На сцену». Ну, я сыграл. Совершенно свободно. На бис я сыграл. Я Вам того же желаю. Марк Бернес плохую игру сравнивал с холодной манной кашей, сваренной на воде, забытой в холодильнике. А Вы не такие. Ваш шанс!..
Вот как нужно сопереживать молодым исполнителям! Смело! Не опасаясь за неудачи! Как только Татьяна заиграла первые ноты, Андрей Яковлевич зааплодировал:
– Гениально! Вы талантливый человек. Если можно, сыграйте, пожалуйста, эту часть ещё быстрее. Тат-ти-и та-та-ти-и! Чуть быстрее. Вам восемнадцать лет! Вы молоды! Страсть здесь нужна.
Татьяна только успела исполнить первую фразу, как Эшпай тут же радостно выдал: «Да, да!». Во время исполнения быстрой части композитор, сидя, как бы дирижировал, притоптывал ногами. Быструю часть слушал, глядя в окно. Лишь иногда резко поворачивал голову к исполнительнице, желая услышать что-то важное, а, может быть, уловить своё видение игры. Или, может быть, композитор таким образом посылал ей свои мысли, тревоги, беспокоясь за каждую ноту. Зрители больше смотрели на Эшпая, а не на Татьяну. Весело прозвучали финальные аккорды. Андрей Яковлевич снова дирижировал. Этим намного облегчил задачу музыкантов. Зрители также радостно приветствовали артистов. Андрей Эшпай сказал: «Браво!». Чуть погодя добавил: «Гениально!». Я и не мог мечтать о таком. Я сначала немного испугался вашей смелости. Вы потрясающе играете. А Вы в Йошкар-Оле живёте?
– Нет, мы приехали из Великих Лук, родины Мусоргского. Узнали, что Вы приезжаете в Йошкар-Олу и решили обрадовать своим исполнением, – ответил Сергей.
– Вы играете замечательно. Я только в начале прошу Вас играть чуть быстрее, а в остальном – молодцы. Не ожидал. Примите мою благодарность, – радость в глазах Эшпая.
– Я играю джаз, – говорит Сергей.
– Отлично! – отвечает Эшпай и садится за рояль, сразу же звучит джазовая импровизация. Даже в этом маленьком наигрыше улавливаешь чувства, настроение автора и исполнителя.
– Я исследую марийские музыкальные инструменты, – рассказывает Татьяна. – Марийскую скрипку, например. Так получилось, что я продолжаю дело вашего отца, Якова Эшпая. Сейчас я хочу Вам сыграть мелодию звениговских мари, – и сыграла волжскую плясовую.
* * *
Вот такой он – мариец Эшпай! Он щедро дарит радость людям, дает им пищу для ума и сердца. В его игре, музыке мы отчётливо чувствуем человека энергичного, порывистого, остроумного, целеустремленного. Мгновенно проникая в суть сложнейших вопросов, он находит верные слова для собеседников. Он прост в общении, внимателен к окружающим. Интересно, а сколько марийского сохранил он в душе?..
Ведь сегодня жизненные реалии таковы: русские становятся англоязычными, мари – русскоязычными. Это подтверждается данными последних переписей: в 1989 году в Российской Федерации русских насчитывалось 119, 87 млн. русских, мари – 644 тысячи, в 2002 году русских – 115, 89 млн., мари – 604 тысячи, в 2010-м русских – 111, 02 млн., мари – 548 тысяч. Андрей Эшпай – сын представителя первого поколения марийской интеллигенции, оставившего землю предков. На чужбине редко кому удаётся сохранить свой родной язык и культурный код. Размышляя об этом, прохожу в концертный зал колледжа.
На сцене – оркестр театра оперы и балета имени Эрика Сапаева. Дирижёр – Заслуженный деятель искусств Российской Федерации, лауреат международной премии «Виват, маэстро» Иван Ильич Егоров. Так радостно хочется объявить всем. Но… оркестр сборный. Чтобы играть музыку Эшпая, пригласили музыкантов со стороны, привлекли и студентов колледжа, университета. В такие дни всё сообщество музыкантов собирается в один оркестр. Скрипка, валторна, альт, виолончель, контрабас создают предрепетиционный хаос.
Андрей Яковлевич сразу же проходит к сцене. За руку приветствует артистов, тем, кто находится подальше, кланяясь, машет рукой. Садится в третьем ряду. Иван Егоров занимает место дирижера.
– Сейчас исполним «Восьмую симфонию», «Концерт для флейты с оркестром», «Песни горных и луговых мари», «Прелюд», «Рефрен», «Фанфары», – говорит он Эшпаю.
…Восьмую симфонию Андрей Эшпай написал за очень короткое время летом 2000 года. За 18 дней. Посвятил 110-летию отца Якова Эшпая. В том году и ему исполнилось 75 лет. 26 декабря 2000 года в театре им. Эрика Сапаева, во время Большого концерта состоялась премьера симфонии.
Иван Ильич взмахнул руками, ти-ихо звучит Восьмая симфония. Нет, Эшпаю что-то не нравится. Встал, подошёл к сцене:
– Вы все замечательно играете. Но я прошу Вас: дать звук более насыщенный. Будьте добры…
Не успели исполнить первую музыкальную фразу, Иван Ильич сам прерывает игру оркестра:
– Друзья, давайте больше глубины возьмём…
Третий раз приступают. Тут же Эшпай: «Да, да! Браво!» – одобряет музыкантов и хлопает в ладоши. Через некоторое время снова останавливает:
– Здесь я так хочу сделать… – распевает. – Хочу больше услышать виолончели. И следующий фрагмент должен быть не как продолжение, а как новая мысль. Новое дыхание здесь нужно взять…
Андрей Яковлевич внимательно слушает игру оркестра. Видно, что его душевное состояние напряжённое. Сядет, встанет, снова сядет. Сегодня он больше времени уделяет воспоминаниям. Он помнит многоводную синюю Волгу из детства, помнит фронтовые дороги, будни военной разведки. На его глазах строился и распался великий Советский Союз. Но сегодня большую часть его воспоминаний занимает память об отце – Якове Андреевиче Эшпае. Эта память ежегодно зовёт его на родную землю, в Марий Эл. Любовь к отцу возвращает его к своим корням, к своему народу. Встревожен он сейчас. Сильно взволнован. Звучит произведение, посвящённое любимому отцу.
Первое воспоминание
– Моя родина – Волга. Мама – русская, отец – мари. Отец родился и вырос в марийской деревне Кокшамары, мать – на другом берегу великой русской реки, в селе Акулеве. Я родился в 1925 году в городе Козьмодемьянске.
Жизнь нашей семьи всегда была связана с марийской народной песней. Мой отец, композитор и фольклорист, посвятил ей всю свою жизнь. Я был хорошо знаком с известным венгерским композитором Золтаном Кодаем, и он как-то спросил меня, выучил ли я марийский язык? Я ответил:нет. Он пристыдил и сказал, что нужно знать свой родной язык. А я так до сих пор и не выучил язык отца…
Отец прожил трудную жизнь. Мальчиком работал на сплаве на реке Большая Кокшага. Играл на гуслях, на скрипке, на гармонике. В 1910 году поступил учиться в Казанское училище.
Посреди Салым-сола
Стоит развесистый дуб.
Думая, что он отец мой, подошел я…
Меня всегда поражали слова этой старинной сиротской песни. Нет никакой нарочитости, надуманности в её образах, всё скромно и естественно. И точно выражает чувства.
Отец был удивительно талантлив. Я говорю не только о музыке. Впрочем, и здесь его творческая натура проявлялась очень своеобразно. Природу знал, любил, понимал он необыкновенно: отец был лесной человек. Он мог идти по лесу, вдруг срезать камышинку, тут же сделать из неё флейту и заиграть. Я только сейчас понимаю: его диссертация о народных инструментах зародилась из знания родной природы. Он превосходно рисовал, в основном природу, пейзажи…
Это был человек тонкой культуры. У меня сохранилась старинная фотография: на ней изображены участники квартета. Среди них отец, он играл на скрипке. Факт примечательный: в небольшом марийском городке Козьмодемьянске любители искусства регулярно собирались и музицировали. Они получали радость от самой музыки…
Отец умер 23 февраля 1963 года. В последние дни он только лежал, не разговаривал. Тогда я сел за рояль и наиграл мелодию «Воды текут». Отец прослезился. Я в тот момент не знал слова этой мелодии. «Воды текут – берега остаются… Мы уходим – вы остаетесь…» Когда я узнал содержание песни, был потрясён слезами отца. Палантай говорил: «Марийская песня разрывает душу марийца…»
Разрывает, разрывает! Ещё как разрывает! Через год после смерти отца Андрей Эшпай в память о Якове Андреевиче напишет Третью симфонию (1964). Через двадцать лет он напомнит нам об отце «Песнями горных и луговых мари» (1983). А через 36 лет прозвучит Восьмая симфония (2000) как память всем, кто жил и работал вместе с Яковом Эшпаем.
В третьей симфонии Андрей Эшпай взял за основу две марийские народные песни. Одна из них прощальная песня – «Уремет воктен» («Вдоль по улице»).
Вдоль по улице твоей я шел,
Увидел у тебя свет – зашел.
Увидел у тебя свет, зашел.
Настроение твое хорошее – засиделся…
Мы уходим – не жаль,
Жаль, что Вы остаетесь…
В симфонии мелодия этой песни главная. Боль, горе чувствуется с первых нот, чем богаче и насыщенней звуковая палитра произведения, тем больше драматизма. Душевная стойкость, благородство, достоинство противостоят злу, смерти. Этими простыми человеческими качествами был наделен отец Андрея Яков Эшпай. Сыну удалось сохранить их в памяти и точно передать в музыке. В то же время он сумел сберечь в произведении ту глубину мысли, широту чувств, которая хранится в песнях народа мари. Из такой глубокой дали тихо звучит соло флейты. Льётся мелодия сиротской песни «Вӱдшӧ йога» («Воды текут»). Мелодия эта чётко отшлифована в народных сердцах течением времени. Мудрые мысли, богатую философию народа мари хранит в себе эта мелодия. Течение воды – это течение нашей жизни. В короткие фразы мелодии вмещают в себя долгую трудную жизнь всего народа. Она звучит как напоминание о быстротечности нашей жизни, полной тревог и испытаний. Но каков финал?! Всё бурлящее затихает, остаётся память. А там, где жива светлая память, там всегда существуют ноты грусти и печали.
Воды текут – берега остаются,
Птицы улетают – гнёзда остаются.
Листья опадают – деревья остаются,
Мы уходим – вы остаётесь…
Чувствуется, картина течения воды особо любима Андрем Эшпаем. Во многих его произведениях мы слышим эти мотивы. К марийской песне близка по содержанию другая песня Андрея Эшпая на слова Владимир Карпеко «О криницах». Интересно и разнообразно раскрыта эта тема и в балете «Ангара». Об этом можно написать хорошую исследовательскую работу. Но стоит ли удивляться любви композитора к данной теме? Он родился у великой русской реки Волга. Он с детства обласкан её волнами, согрет её тёплыми песчаными берегами. Для него течение воды – это символ душевной чистоты, символ святости.
Думая об отце и сыне, постоянно натыкаюсь на мысли: чтоб жизнь прожить, как Андрей Эшпай величаво, чтоб успеть сотворить столько, сколько он успел, одной жизни мало. «Советом многие помогают, краюшку хлеба никто не подаст», – гласит марийская народная мудрость. Яков Андреевич, как краюшку хлеба, передал сыну марийские народные мелодии. Наверное, так оно и должно быть: отец – сыну, мать – дочери, учитель – ученику обязательно должен передать свою краюшку. Тогда будет достижение цели, успех, слава. Может быть, и от бедности можно только так спастись? Не серебром, не золотом, а передаваемым из поколения в поколение духовным богатством. Ведь его невозможно угнать, своровать, сжечь. Его невозможно вынуть из сердца…
Имя Якова Эшпая широко известно и уважаемо в мире профессионального искусства и культуры Марийского края. Живя в Москве, он написал исследовательские работы «Музыка марийского народа» (1929), «Музыкальная культура племени мари» (1929), «Национальные марийские музыкальные инструменты» (1940), «Первый марийский композитор И.С. Палантай» (1948). Собрал и записал около 600 народных песен. В 1941 году ему присвоено звание Заслуженного деятеля искусств Марийской АССР. В 1946-м защитил диссертацию о музыкальных инструментах народа мари. В этом же году награждён Орденом Красной Звезды, а в 1951-м – орденом «Знак Почёта».
Звучит Восьмая симфония Андрея Эшпая. Андрей Яковлевич эпиграфом для неё взял слова римского поэта: «Годы идут, похищая от нас одно за другим». Партию флейты играет Евгений Швед, кларнета – Альберт Мусинский, ударных – Валерий Фонарев. Славно играют.
Между созданием Третьей и Восьмой симфоний пролегло 36 лет. Годы наложили свой отпечаток на автора. Накапливался духовный опыт, осмысливалось пережитое. Он стал мудрее, сильнее, он знаменит и уважаем. Казалось бы, чего ещё надо? Но это не помешало Эшпаю снова вернуться к своим истокам. В новом произведении он говорит о вечных ценностях: о жизни, о смерти, о добре и зле. Грусть, печаль овладевают нами, когда мы слушаем Восьмую симфонию…
Андрей Яковлевич переживает: встанет, сядет, снова встанет. На седьмой минуте звучит флейта, открывает нам картину марийской деревни, ибо там, где звучит народная песня, обязательно существует картина деревенского пейзажа, природы. Плачет сердце флейтиста:
Чем остаться без отца родного,
Лучше быть птенцом соловушки –
Весной прилетев, улетал бы осенью.
Эту грустную мелодию Андрей Эшпай услышал 19 мая 2000 года. В Большом зале Московской консерватории готовились к юбилейному концерту Андрея Эшпая. Из Марий Эл были приглашены Николай Гаврилов, Михаил Васютин, Виталий Шапкин. Утром 19 мая приехавшего в Москву Виталия Владимировича настигла печальная весть о смерти супруги Екатерины. Он должен был вечерним поездом срочно вернуться в Йошкар-Олу. Он нашел в себе силы встретиться с Андреем Эшпаем и в зале консерватории, стоя возле сцены, поздравил друга с днём рождения и с чувством безвозвратной утраты сыграл «душераздирающую» мелодию.
Чем остаться без матери родной,
Лучше быть птенцом кукушечки –
Весной прилетев, улетела бы осенью.
Игра Виталия Шапкина покорила тогда всех присутствующих. Не забыл эти мгновения и юбиляр. Через месяц после случившегося он попросил продиктовать ноты этой мелодии по телефону.
Чем остаться без любимого,
Лучше быть красным маком на грядке.
Ветерок дунет, лепестки развеет…
Андрей Яковлевич слушает симфонию, откинув голову назад. Всматриваюсь: о, боже! Он плачет! Глаза влажные, на щеке – росинка слезы… Слушая свою симфонию, слыша мелодию родного края, которую любил его отец, композитор-сын плакал!..
Тем не менее, о работе он не забыл ничуть. Встав, прошёл к сцене, очередной раз выразил своё пожелание:
– Пусть оркестр в соло приступает потише, а потом уже прибавит мощь.
…Вот скрипачки заиграли, касаясь струн пальцами. При этом смычки будто выбивают над оркестром марийскую дробь. Верх смычка напоминает конусообразный головной убор сернурских мариек. Словно в поле урожай жнут. Может, снопы складывают в стог. В звуках музыки рождается картина жизни, которая называется «Зов древних мари».
* * *
Виталий Шапкин садится рядом со мной и говорит:
– На этот раз настроение у Андрея Яковлевича очень хорошее. Нынче с Днём Победы в первый раз его поздравил президент России Владимир Путин. Для него это было неожиданной радостью. Сказал: «Видимо, начал понимать, кто есть кто…»
Чтобы понять, почувствовать, кем является для нас Андрей Эшпай, мы всегда должны помнить, что он солдат Великой Отечественной войны. Сегодня и об этой священной для нас войне говорят и пишут много лжи. Дожили! А ветерану такие слова – как выстрел в сердце.
А тогда, в 1941 году, десятиклассник Андрей вместе с родителями был эвакуирован из Москвы в Мариинский Посад к своим родственникам Тогаевым. В конце лета семья получила весть о без вести пропавшем брате Валентине. (Позднее установили: пал смертью храбрых под Ленинградом).
Андрей мечтал стать лётчиком. Однажды он решил рвануть за этой мечтой, в страшный мороз встал на лыжи и направился в Чебоксары, где в то время расположилась авиационная часть. 36 километров пробежал, обморозил лицо, но часть на следующий день передислоцировалась. Юноше ничего не оставалось, как вернуться обратно домой.
Судьба ему уготовила иную долю. В 1943 году (январь–июнь) он – комсорг батальона Чкаловского пулемётного училища, отсюда попадает на курсы иностранных языков Ставропольского военного института, становится военным переводчиком. В конце 1944 года – разведчик первого Белорусского фронта. Советская Армия, не останавливаясь, гнала фашистов на запад. Разрушенная, горящая Варшава, Померанский вал, район Польцина, Кольберг на побережье Балтийского моря. Через Вислу, Одер, Померанскую бухту солдат Андрей Эшпай дошёл до Берлина. Участвовал в боях Берлинской операции в районе Моабит, театра «Комише опер», Рейхстага. За бесстрашие и героизм советское правительство в 1945 году наградило его медалями «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За взятие Берлина», «За Варшаву» (Польша), орденом Красной Звезды. До сентября 1946 года он оставался в берлинском Карлсхорсте, служа в управлении информации.
Второе воспоминание
— Я всегда говорю с осторожностью о войне. Все герои в земле сырой – война унесла лучших. Война – это запах гари. Гарь, гарь, гарь от Москвы до Берлина. Среди дыма и огня дружба бойцов – совершенно особое чувство, я хорошо это понял там, под Берлином. Само понятие «я» как-то исчезает, остаётся только «мы». У меня были два любимых друга, храбрейшие из храбрейших – Володя Никитский из Архангельска, Гена Новиков из Ташкента. Мы были неразлучны, не раз выручали друг друга. Оба они прошли всю войну и оба погибли в боях за Берлин, в последние часы войны. О войне нельзя говорить словами. Даже если вы не пишете конкретно о войне, она всё равно присутствует в творчестве художника, который был на фронте. Тот, кто не был на поле боя, никогда не узнает, что такое война…
Всё, о чем говорится в песне «Серёжка с Малой Бронной», было у меня в жизни. Поэт-фронтовик Женя Винокуров, конечно, этих подробностей не знал. Марк Бернес принёс мне готовые стихи и предложил написать песню. Я прочёл стихи и был буквально ошеломлён.
В полях за Вислой сонной
лежат в земле сырой
(Земля там сырая, форсирование Вислы — мои военные дороги в Польше.)
Серёжка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.
(Наша семья жила на Бронной, только не на Малой, а на Большой, старший брат Валя не вернулся с войны.)
А где-то в людном мире
Который год подряд
Одни в пустой квартире
Их матери не спят.
(И моя мама не спала ночами.)
Свет лампы воспалённый
Пылает над Москвой
(И лампа пылала все ночи напролёт.)
Друзьям не встать. В округе
Без них идет кино.
Девчонки, их подруги,
Все замужем давно.
(Точнее не придумаешь).
Андрей Эшпай всю свою жизнь выступает против войны и насилия. Он говорит об этом, когда встречается с народом, выступая перед студентами, перед депутатами и чиновниками, руководителями различных партий и движений. Он говорит своими песнями, симфониями, опереттами, балетом – всем своим творчеством.
В феврале 1985 года Андрей Яковлевич побывал в Берлине. Решил пройтись по городу. Спустился в метро на Александер-плац, и нахлынули воспоминания 40-летней давности, которые потом вылились в Военную симфонию. Музыковеды по масштабу воплощения темы войны часто сопоставляют это сочинение с Ленинградской симфонией Дмитрия Шостаковича. Осенью 2014 года в Германии состоялась премьера балета Антуана Жюлли «Deca-Deci», который за основу постановки взял симфонию Андрея Эшпая. В канун 70-летия Великой Победы в самой Германии снова звучит его музыка, протестующая против войны и насилия.
.* * *
Вернёмся в зал. Второе произведение – «Концерт для флейты и симфонического оркестра». На сцену выходит маэстро Шапкин. Едва прозвучали первые ноты, как Эшпай снова встаёт с кресла, подходит к сцене.
– Надо побольше звука…
Возвращается, садится рядом со мной. «Ваня очень талантлив», – говорит о дирижёре Иване Егорове. Струнные замечательно играют, сидя, дирижирует. Тут же встает и просит музыкантов:
– В конце надо уйти, понимаете? Это очень важно. А на этом месте надо разделить, поставьте запятую. Чувствуете? Отделите, пожалуйста.
Тут же даёт оценку игре Шапкина.
– Виталий, красиво играешь. Но когда будешь играть вместе с оркестром в Козьмодемьянске, звук нужно прибавить. Там зал другой.
Вот так рождается мелодия, написанная автором на бумаге. Ему дорога каждая нота, ему важен звук каждого инструмента. Он умеет снова и снова увлечь музыканта в поиске нужного тона, шлифуя, достигая изящного звучания.
Андрей Эшпай написал 22 концерта для каждого инструмента оркестра. Флейте он посвятил три пьесы. В своё время Виталий Владимирович соединил их и вместе. Эшпаю это понравилось. В 1992 году восхитительная игра Шапкина вдохновила его снова сесть за рояль. Так родился Концерт для флейты и симфонического оркестра. Замечательное произведение. Соло флейты звучит великолепно, трогает до глубины души. Этот же мотив другой артист сыграл бы по-другому, а Шапкин… Это не только Шапкину повезло с Эшпаем, но и Эшпаю повезло с Шапкиным. Насколько понял это Эшпай, трудно сегодня сказать. Ведь за тридцать лет сотрудничества всякое бывало. Андрей Яковлевич всегда очень требовательно подходил к подбору исполнителей своих произведений, ему всегда не безразлично, кто будет первым исполнителем новой работы. Он находится в постоянном поиске. При этом не боится ошибаться, позволяет себе отказываться от хорошего рядом.
Но мы-то знаем: музыка Андрея Эшпая написана для Виталия Шапкина жизнью. Виталий Владимирович родился и вырос в гуще марийского фольклора, вся жизнь его наполнена мелодиями народного искусства. Я много раз слышала его игру. Мне нравится и весёлый, и грустный репертуар. Но когда он играет марийские мелодии, почему-то всегда текут слёзы. Не плачу, думаю умом, а слёзы текут. Наплачусь, хорошо в душе. Словно в летнее утро искупалась в речке Она. Его игра исцеляет. Своеобразная музыкальная терапия. В какой-то момент Эшпай, кажется, это тоже понял. После выступления в Большом зале Московской консерватории (27 февраль 1995 года) на программе концерта он оставил такую запись: «Удивительное исполнение. Волшебное! Разговор с Богом!».
Через шесть лет (1998) Шапкин попросил его написать новое произведение. Тогда Эшпай подарил ему «Медитацию» для флейты и фортепиано. Они уже были другими, время изменило их. Это ясно прослушивается в новом произведении.
Виталий Шапкин об Андрее Эшпае говорит так:
— В 80-е годы в Йошкар-Оле снимали документальный фильм об Эшпае. Тогда Андрей Яковлевич предложил оператору снять крупным планом флейтиста. Так я попал в кадры фильма. Слышал, наверное, Андрей Яковлевич про про меня и на пленумах, при исполнении симфонического концерта. Мы тогда много произведений Андрея Эшпая играли. Симфонии, «Венгерские напевы», «Песни горных и луговых мари» – гениальные сочинения. По всему миру исполняются.
В 1981 году в Москве проходили Дни марийской культуры и искусства. Мы играли произведение Виталия Алексеева. Эшпай пригласил нас в гости в Рузу. Но я не смог пойти. С ним приятно дружить. Человек очень творческий. Карьера его не беспокоит.
Коммунистом он не был, только поэтому ему не довелось руководить Союзом композиторов СССР. Во времена Тихона Хренникова работал секретарем. Предлагали после Юрия Соломина (1991 год – З.Г.) должности министра культуры России, ректора консерватории – не согласился. Знает себе цену. Я понимаю: если бы не Эшпай, я бы никогда не услышал такую высокую оценку своей работы. В марийском мире такого, как Эшпай, человека нет. Я с ним связан работой. Высшая точка нашей дружбы – Концерт для флейты и симфонического оркестра. «Гениальному Шапкину после потрясающего концерта…» – написал он в нотной тетради после премьеры. Сколько в этом есть правды, кто знает?.. Жизнь – интрига. Сейчас наша дружба находится на стадии спуска. Я грешен, таким родился…
Сегодня Виталий Шапкин много работает над популяризацией творчества Андрея Эшпая. Он сыграл в 31 концерте композитора, а Концерт для флейты сегодня исполняет в 13 раз. Публикует в газетах и журналах статьи. В прошлом году Виталий Шапкин подарил читателям книгу воспоминаний «Эшпай в моей жизни».
Два друга, два гения – композитор и флейтист. Две яркие звезды на небосклоне мировой музыкальной культуры. Сильные духом, гордые пламенным умом. Их объединяет глубина мысли, острота восприятия действительности и великая любовь к искусству. Они преклоняются перед музыкой. Многие годы, наблюдая за дружбой двух музыкантов, не перестаю удивляться ещё одному их таланту. Это – талант жить и дорожить дружбой.
* * *
Во время перерыва Андрей Эшпай от чая отказался. Он снова подошёл к музыкантам, сказал скрипачкам: «Хорошо играете». Ни один музыкант не сошёл со сцены, почему-то все продолжали возиться со своими инструментами, переговаривались о чём-то.
– Играть, когда автор сам слушает своё произведение, – это большая ответственность. В то же время это большая школа, – волнуется скрипачка Юлия Кузьмина. – Если всё задуманное автором получается, мы получаем большой заряд энергии для дальнейшей работы. Словами это не выразить… В произведениях Эшпая мы всегда чувствуем марийскую душу. Сейчас мы готовимся играть «Песни горных и луговых мари», посвящённые Якову Эшпаю. Это та музыка, которая здесь, на нашей марийской земле зарождалась.
А Андрей Яковлевич в это время рассматривает нотную тетрадь этого произведения с дирижёром Иваном Егоровым. Иван Ильич в стопке тетрадей нашёл другой экземпляр:
– Посмотрите, вашей рукой исправлено…
– И, правда, моей рукой… Нужно убрать, – соглашается автор. – Так будет лучше.
– Сделаем, всё будет хорошо, – обещает Иван Ильич.
Андрей Яковлевич, как и отец, начал композиторскую деятельность с обработки народных мелодий для отдельного инструмента, камерного оркестра. Через знакомство с фольклором разных народов родились пьесы для детей. Первые сюиты, увертюры также появились из любви к народному искусству. При этом композитор не смущался и цитировать. Сына от отца отличало одно человеческое качество: он быстрее думал, смелее искал и бесстрашно осуществлял всё новое, что было ему по душе.
«Песни горных и луговых мари» также посвящены отцу, Якову Эшпаю. За основу Андрей Яковлевич взял шесть народных песен, записанных отцом. Перед тем как дать оркестру приступить к исполнению этого произведения, он напомнил музыкантам эпиграф к нему:
– Если положу в воду кусочек железа,
Вода не удержит,
Нельзя золотом привлечь
Разлюбившее сердце.
Оттого, что порошит лёгкий снежок,
Поскользнулась я на камне.
Чтобы успокоить чистое сердце,
Нужны хорошие слова…
Ти-ихо играет оркестр. Мы слышим колыбельную луговых мари «Шыдаҥ пырче гыч» («Из пшеничного зёрнышка»). На фоне мягкого чарующего звука арфы звучит флейта, погружая нас в мир музыки, который существует сотни лет, не теряя первозданной чистоты. Эту мелодию Яков Эшпай услышал от своей матери:
От пшеничного зёрнышка получила курицу,
Через курицу заимела утку,
Через утку приобрела гуся,
От гуся дошла до белой овцы…
Далее прибавляется драматизм горномарийской песней «Коремже тура». Автор нам как бы рассказывает о жизни своего отца. Третья мелодия – это хорошо нам знакомая нам «Уремет воктен» («Вдоль по улице»). Эту же тему продолжают горномарийские мелодии «Ианан сола», «Ышке ачайын ӱдыржӧ лиймеш» / «Быть дочерью отца-матери». Последнюю исполняют на скрипке. К ней присоединяются валторны с песней луговых мари «Вӱдшат келге» («Вода глубока»).
И река глубока, и берега круты –
Нет никого, кто бы перевёз.
И луг большой, и коса тупа —
Нет никого, кто бы скосил.
И деревня большая, и слухов много –
Нет никого, кто бы защитил…
Скрипка, флейта, фантастическая арфа рассказывают нам о жизни. Светлые чувства, радость передают литавры, виолончель и контрабас. Мягко и изысканно звучат они. В конце звуки всех инструментов как бы соединяются, и в какой-то момент чётко слышится праздничная мелодия сернурских мари. Посвящённое родной земле, подаренное землякам необычное произведение Андрея Эшпая обладает сердечностью, необычайно светлой энергией, человечностью, добротой. Финальные аккорды так сильны, что хочется жить и любить эту жизнь, несмотря на все невзгоды и печали. Андрей Яковлевич долгие годы снова и снова возвращался к этому произведению, много раз отдельные части переделывал, шлифовал. Так он достигал того качества, что сегодня принято называть «эшпаевским стилем».
* * *
В творчестве Андрея Эшпая кроме умело использованной марийской мелодии есть и другие отличительные моменты. Всё его творчество зарождалось на почве русской классической музыки. У него были замечательные учителя в Училище Московской консерватории (1947-1948), консерватории (1948-1953), аспирантуре (1958). Школы Валерии Листовой, Евгении Месснер, Владимира Софроницкого, Арама Хачатуряна позволили ему работать над симфониями эпохального характера, над концертами, пьесами. Он с молодых лет увлекался джазом, отечественной и зарубежной эстрадой. Спустя годы всё это великолепно отразилось в его творчестве. Он, как первую любовь, сохранил в своей душе особое отношение к творчеству Равеля, Дебюсси. Говорят, что творчество французских импрессионистов близко к марийской, венгерской пентатонике. «В Европе пентатоника наиболее хорошо сохранилась у венгров и мари», – говорит он. Это подтверждается и «Венгерскими напевами» автора.
Третье воспоминание
– В моем творчестве национальные корни присутствуют почти в каждом произведении. Сила марийской пентатоники неимоверно притягательна. А я в ней вырос… Марийская, чувашская, татарская, мордовская народная музыка на первый взгляд очень похожа, но на самом деле у них совершенно разный характер. Не считайте заявлением патриота, но марийская музыкальная традиция самая глубокая и содержательная. Марийцам всегда приходилось бороться с силами природы, но одновременно они умели наслаждаться её красотой. Мне близки мысли отца об искусстве записи народных песен. Ритмика песен прихотлива, часто сложна для записи. Отец говорил, что нотировать нужно просто на ¾, 4/4. И в этом умении правильно угадать сильную долю заключается мастерство. Им хорошо владели и отец, и Палантай.
Каждая музыкальная традиция по-своему уникальна и замкнута. Но при взаимодействии с другими традициями она развивается и обогащается. Чем художник национальнее, тем он индивидуальнее. Но я убежден, чтобы суметь выразить себя, надо хорошо знать других– в этом основной принцип искусства..
Я принадлежу к тем музыкантам, которые считают что народная музыка – их родной язык, а говорить на нём надо своими словами. Мне нравится национальный костюм с поразительным красно-бордовым орнаментом. Я помню, у мамы было такое платье, а ещё похожий рисунок был на скатерти. Марийских национальных инструментов дома тоже нет. Зато от папы досталась замечательная книга, в которой собраны все национальные марийские инструменты. На неё опирается всё современное музыкознание.
Композитору дорога каждая нота мелодии отца, каждый оберег-орнамент марийской культуры. Для нас так же дорога каждая деталь, каждая мелодия Эшпаев. Но чем мы ещё дорожим кроме их музыки? Где мы можем поклониться земле, что взрастила, вскормила род Эшпаев? Храня память об Иване Палантае, мы приходим в дом-музей на улице Льва Толстого в Йошкар-Оле. В День национального героя кладём цветы и зажигаем свечи у памятника на бульваре Чавайна. А как увековечили память о роде Эшпаев? Есть улица имени Якова Эшпая в столице, Маргосфилармония носит его имя. В Кокшамарах установили мемориальные доски. В Козьмодемьянске сохранился дом, где родился Андрей Яковлевич. Дворец культуры носит имя Якова Эшпая. Есть детская школа искусств, которая носит имя Андрея Эшпая.
– Здесь, на этой земле, всё начиналось. Я это чувствую каждый раз, когда приезжаю сюда, –сказал Андрей Яковлевич Эшпай на третий день, когда мы, направляясь в Козьмодемьянск, проезжали Кокшамарскую землю. Для него эта земля святая. В последние годы его особенно тревожит память о родовой земле. Об этом он писал в письме Виталию Шапкину (январь 1999 года):
«Не забудьте про «мою» берёзу. В моем детстве и она была совсем маленькой. Её посадил мой дедушка – Андрей Яковлевич. Сейчас она совсем одна стоит. На нашем совсем голом участке (пустыня), хотя мой дедушка был крепким хозяином, у него было много построек… Всё сметено. Берёза стала очень большим крепким деревом, как все деревья, живущие одиноко. Они или погибают, или становятся очень крепкими… Сохраните, пожалуйста, эту берёзу. Она многое видела и многое помнит. И из всех только мы вдвоём теперь остались…»
А репетиция продолжается. Пошёл третий час. Оркестр играет «Прелюд». Под эту музыку хочется встать и маршем пройтись по улице. Светлую грусть проливает скрипка. Хочется жить, ни о чем не жалея, хочется своей добротой озарить весь белый свет. Эта мелодия озарила и лица музыкантов.
А вот «Рефрен» всех замучил. Сначала Эшпай не услышал соло гитары (Антон Савин). Предложил аккордеониста (Василий Чернов) и гитариста вперёд посадить. Аккордеонист легко поменял свое расположение, а гитара была присоединена к розетке:
– В Йошкар-Оле есть только трёхметровые удлинители, длиннее нет, – смеётся Иван Егоров. Так гитарист остался на своем же месте. Но Эшпай не успокоился. Он вместе с гитаристом разбирает ноты.
– Всё замечательно. Соло гитары звучит потрясающе, – говорит он и поправляет: – Третью фразу ты играешь как завершение предыдущей. Я бы хотел, чтоб ты сыграл её как новую фразу. Я прошу Вас. Это важно. И будьте добры, первую ноту каждой фразы нужно особо выделить…
– В зале завтра, если людей не будет, оркестр будет звучать замечательно, – пытается шутить маэстро.
– Завтра зрителей будет полный зал, и оркестр будет играть на все сто, – обещает Иван Ильич.
– Хорошей музыки много не бывает, – заключает Андрей Эшпай и просит сыграть «Фанфары». Тема марша Преображенского полка сменяется американским «Happy birthday to you». Авторское мастерство – соединять невозможное – всегда радует зрителей. К сожалению, у нас, в Марий Эл, редко используют золотой фонд искусства.
Так прошла репетиция. Тихо заходили и выходили ученики училища, преподаватели, журналисты, фотокорреспонденты. Устал и Андрей Яковлевич, чувство волнения его не оставляло.
– Могу я здесь кому-то довериться? – оглянулся вокруг себя. – Жаль, что здесь нет Яшмолкиной (ведущая концерта – З.Г.). Третья и Восьмая симфонии, «Песни горных и луговых мари» посвящены отцу. Поэтому перед исполнением Восьмой симфонии нужно сказать на латыни: «Singula de nobis anni praedantur euntes». А потом на русском: «Годы идут, похищая у нас одно за другим».
Потом он обратился к стихийно собравшимся зрителям:
– Программа выстроена очень умно и правильно. Со всех сторон охватили моё творчество. Я нахожусь на родной марийской земле, поэтому так и должно было быть. В конце Восьмой симфонии звучит сороковина, которую играют в сороковой день. Там же звучит любимая мелодия моего отца. Она во многих моих произведениях по-разному звучит. Я не могу эту мелодию слушать без слёз. Почти в каждом моём произведении, даже во Второй симфонии (она звучала в Штатах, Японии, нынче звучала в Большом зале консерватории), есть марийская тема. Па-па, па-па-па. Но никто этого не знает, Вы это понимаете? Это кварто-квинтовая связь. Она бывает разной, но она есть: марийская тема, марийская мелодия… Наш концерт будет звучать на древней земле финно-угров. Работать с марийским оркестром для меня большое счастье. Эти музыканты отдают музыке всё. Восьмая симфония, «Песни горных и луговых мари» раскрывают менталитет народа, который проживает на этой земле. Я не могу найти слова, чтобы выразить своё чувство. Не люблю слова «аура», «атмосфера», не хочу даже слышать о таких словах. Может быть, и не нужно искать такое слово. Но сегодня здесь ясно прослушивается та музыка, которая здесь зародилась. Вы понимаете?.. Моя музыка зарождалась из мелодии родного марийского края. И только тогда, когда играет марийский оркестр, я слышу природу этой мелодии…
– Андрей Яковлевич очень прост в общении: уважает, любит музыканта, – сказал после репетиции Иван Ильич Егоров. – Играть его произведения для нас большая ответственность. Эти дни мы проживаем как в другом мире. Все очень стараются. В то же время играть Эшпая – это большой праздник. После концерта ещё долгое время будем вспоминать эти волнующие мгновенья, и радоваться душой.
Как одна большая симфония Андрея Эшпая, прозвучала репетиционная программа очередного концерта. «Мы всю жизнь пишем одно произведение – это наша жизнь», – сказал в заключение Андрей Яковлевич. И правда! Его музыка при жизни композитора признана гениальной. Такое бывает редко. Как же величественно содрогался воздух в зале! Какая сила у обычных нот? Какую тайну сотворил Андрей Эшпай из звуков природы?…
* * *
В день концерта в гостиницу «Эврика», где поселился Андрей Эшпай, поздравить его с днём рождения приехали Председатель Госсобрания Республики Марий Эл Юрий Минаков, депутат Государственной Думы Российской Федерации Лариса Яковлева. Юрий Александрович вручил медаль и диплом «Почётный гость Госсобрания Республики Марий Эл». Рассказывая о законотворчестве, Юрий Александрович отметил, что сегодня приняли программу переселения людей из ветхого жилья в новое, на что выделяется 700 миллионов рублей.
– Да, хорошее это дело, – сказал Андрей Яковлевич. Вы построили театр. Это – подвиг. Но всё-таки нужно найти возможность приобрести музыкальные инструменты. Мне нисколько не хочется вникать в ваши дела, но оркестр не полный. Чуваши вас выручают, конечно. Но это очень нужно, понимаете. Это очень важно для марийской культуры… Талантливый Иван Ильич мне предлагает вместо двух гобоев один кларнет…
– Генеральный директор после Вашего отъезда скажет, что нужно… – пообещал чиновник.
– Послушайте, я же Вас знаю очень давно. С 1982 года. То же настроение, та же улыбка. Вы же всегда молоды. – Эшпай любит правду, он добр, ради музыки он готов на многое. Это ясно видно из его разговора. – На этом свете всё может быть, может быть всё то, что может быть, а очень часто может быть и то, что вообще не может быть, – таким умозаключением он проводил гостей.
* * *
Вечером в концертном зале колледжа культуры и искусства не было свободных мест. Любители творчества Эшпая слушали концерт стоя. Маэстро был, как всегда, взволнован, но, несмотря на это, легко общался с журналистами. Вопросы были разные:
– Как Вы относитесь к тому, что в Йошкар-Оле есть улица Эшпая? – спросила молодая журналистка местного Интернет-журнала.
– Хорошо бы эту улицу заасфальтировать, – коротко ответил он.
Композитор в разговоре больше внимания уделил концертной программе, профессиональной марийской музыке. Если вопрос касался личной жизни, он мягко отшучивался или вообще пытался не слышать, с удовольствием раздавал автографы. Легко отзывался на просьбу сфотографироваться вместе.
Концерт прошёл торжественно. Программу вела Ольга Яшмолкина. Андрей Яковлевич перед исполнением каждого номера вставал и делал важные, на его взгляд, дополнения. Было много цветов, которые в тот же миг передавались на сцену артистам. Было много слов благодарности. От имени народа мари выступал Оньыжа Анатолий Иванов. Депутат Госдумы Российской Федерации Лариса Яковлева. Приветствовал его также директор колледжа Алексей Клёнов, сотрудники Маргосуниверситета. Когда большая часть народа разошлась, Андрей Яковлевич заметил женщину, которая стояла в сторонке. В тот же миг поднялся на сцену, сел к фортепиано и воодушевлённо стал наигрывать:
— Это милая дама… Почему-то она плачет… Я думаю, эту песню я вам когда-то пел, а вы слушали, – сказал и запел:
А с вечера дождик сильно поливает,
Сильно поливает, он платьице мочит.
А Марьюшка плачет…
А Марьюшка плачет о своей судьбе…
Вот он ещё какой! Видит то, что находится вдали, слышит то, что невозможно услышать, утешает песней…
24 июня такой же концерт состоялся в Козьмодемьянске. Андрей Эшпай встретился с учениками школы искусств, смотрел задорное выступление детей, в одиночку прошёлся по городу.
И всё-таки, насколько Андрей Эшпай сохранил в себе марийское? Люди, которые хорошо его знают, отмечают, что процентов на 10-20 он мари. А ведущая российского телеканала говорит так: «В Эшпае действительно есть марийская кровь, он носитель как языка, так и национальных традиций этого замечательного народа». Я тоже также думаю. Он – мари.
Примечание: Использованы воспоминания из книги З. Богдановой «Андрей Эшпай». Москва, 1986.
Зоя Дудина